Двадцатого ноября состоялась лекция лидера ЕСМ Павла Зарифуллина на тему комиссарской диктатуры. В штабе ЕСМ собрались все активисты московского отделения ЕСМ и НБФ.  Необходимо заметить, что ЕСМ и НБФ организации изначально созданные для осуществления комиссарской диктатуры и позиционирующие себя как Опричнина.

Опричнина, как известно, является классическим примером диктатуры на Руси. Сам термин комиссарская диктатура был введен в оборот немецким философом, отцом современной политологии Карлом Шмиттом, для обозначения одного политико-социального явления, которое никогда не воспринималось обществом однозначно. Для того, чтобы лучше это явление описать, Павел углубился в многочисленные исторические примеры. Смысл диктатуры состоит в дублировании властного чиновничьего аппарата, дублирующий аппарат копирует систему, но является при этом антисистемой, по меткому определению Льва Николаевича Гумилева. Антисистема действует на систему, как Нео на Матрицу: борется с активно плодящимся, но практически бесполезным агентом Смитом, который представлен вовсе не подтянутым гэбэшником, а толстым и беззащитным чинушей, аппаратчиком, ставящим интересы собственные выше державных.

В российском контексте державные интересы всегда были представлены идеей мессианства, свойственной многонациональному русскому народу как носителю имперской мысли. История богата примерами такой комиссарской диктатуры, и каждый из таких примеров всегда подчеркнуто выделяют одну особенность. Особенность заключается в некоторых личных свойствах комиссара.

Говоря о фигуре комиссара, нельзя не упомянуть еще один меткий термин Льва Гумилева, разумеется, это пассионарность. Однако, такое прекрасное качество души неизбежно сопровождается качествами менее хорошими, такими как наглость, авантюризм, поверхностное образование и легкое дилетантство. Пассионарии набирались, как правило, из низших, неаристократических слоев населения. В условиях строгого местничества при Иване Грозном это были дети чиновников белого духовенства, в более поздние времена люди менее определенного происхождения, например Ганнибал, арап Петра Великого,  или Ленин, который, не смотря на свой великий гений, мало чего добился бы без революции, будучи сыном провинциального учителя. То же самое можно сказать и об Иосифе Виссарионовиче Сталине, который обречен был стать вором, не попади он в большевистскую партию.

Будучи романтиками, комиссары схватывали имперскую идею, что называется, на лету и добивались всегда неизмеримо большего чем, стареющая и разлагающаяся элита, которой не потребовалась бы «чистка», не будь эта элита столь стареющей и разлагающейся. Как это обычно принято, комиссарская диктатура вводилась прозорливыми политиками, понимающими необходимость обновления и структуризации системы.

Обратив внимание на сочинение одного из лидеров ЕСМ Валерия Мантрова, лектор упомянул о феномене народной комиссарской диктатуры, когда мандат на абсолютную власть дает не правитель, а народ. Ярчайшим примером такой ситуации является Народное ополчение Кузьмы Минина и Дмитрия Пожарского, которое изгнало поляков из Москвы. С другой стороны, многие примеры диктатуры царской диктатуры указывают на легитимацию диктатуры народом, это прекрасно проиллюстрировано Опричниной Ивана Грозного, когда согласие на это полезное мероприятие дал народ (последнему вообще симпатичны любые намеки на дезинфекцию политических элит от вирусов мздоимства и старческого маразма). Из чего последовал ясный вывод: комиссарская диктатура должна быть для народа «своей», должна естественно вписываться в его культурную традицию, чего не учел в свое время НиколайI, когда попробовал ввести диктатуру педантичных немцев в России. По результатам лекции тема комиссарской диктатуры раскрыта.