О «новых правых» постоянно говорили и говорят представители общественности и научной среды. Ясное и недвусмысленное определение этого термина при этом большей частью все же не предусматривается. Поэтому перед тем, как осветить развитие «новых правых» во Франции и Германии, требуется вначале дать определение термину, чтобы вообще смочь сформулировать подлежащую анализу тему. При этом не следует смотреть на данное определение как на окончательное, но представлять его исключительно в качестве рабочего термина, нуждающегося в дальнейшей разработке (1). 

1. К дискуссии вокруг «новых правых» и к определению значения этого термина

В ходе дискуссии вокруг «новых правых» этот термин неубедительно используется для обозначения совершенно разных явлений: внезапного появления новых правоэкстремистских партий после длившегося на протяжении ряда лет упадка; правоэкстремистских течений, которые авторитарный этатизм «старых правых» заменили концепцией «национальной революции»; национал-революционных групп, которые отличаются от «старых правых» и «новых левых», или групп национал-консервативных интеллектуалов и публицистов. Или эти попытки дать определение бессодержательны вследствие их всеядности, так как в идеологическом плане невозможно отделить «новых правых» от других течений, или они проистекают из несуществующих данностей. Последнее подходит для доминирующего в нынешних дискуссиях представления о «новых правых» как о «шарнирах» между консерватизмом и правым экстремизмом (2). В контексте выбора термина это определение кажется мало осмысленным, так как термин, обозначающий течение в политической идеологии («новые правые»), используется для обозначения места в политическом спектре («между правым экстремизмом и консерватизмом») и одновременно постулируется наличие в реальности отсутствующей идеологической однородности. Сверх этого, отсюда определение «функция шарниров» допускает существование функциональной взаимосвязи, подтверждений чему недостаточно.

Оправданным является использование термина «новые правые» только в отношении политической идеологии, то есть как обозначение определенного варианта идеологии правых радикалов в Германии. Связанные с этим проблемы разграничения касаются, с одной стороны, оценки с позиции теории демократии, а с другой, различий между вариантами идеологий правых радикалов. В качестве духовной и стратегической сопоставимой величины может рассматриваться «Консервативная революция» периода Веймарской республики. В этом контексте «новые правые» понимаются как «интеллектуальное сравнительно претенциозное праворадикальное течение, которое имеет своим образцом «Консервативную революцию» эпохи Веймарской республики и в плане метаполитической стратегии нацелено в первую очередь на переоценку существующих ценностей» (3). В духовном плане «новые правые» ориентируются на теоретиков «антидемократической мысли эпохи Веймарской республики» (4), таких как Эдгар Юлиус Юнг (парламентская демократия как «господство неполноценных»), Артур Мёллер ван ден Брук («либерализм ведет народы к гибели») и Карл Шмитт (антагонизм «друг-враг», требование гомогенности общества).

Это определение термина является проблематичным на фоне недавней дискуссии, в ходе которой было поставлено под сомнение существование «Консервативной революции» как единого политического течения: если не считать критику либерализма, авторы, принадлежащие к «Консервативной революции», не имеют никакой общей основы в плане политических, социальных и экономических взглядов (5). Общим для представителей «Консервативной революции» помимо их враждебности к политическому либерализму и веймарской политической системе являлось притязание преодолеть эти явления посредством, как они сами считали, революционного духовного акта, чтобы через это создать общественные устои, которые только после этого можно будет законсервировать. Это двойное притязание и связанная с ним стратегия через интеллектуальные круги инициировать культурные и с этим также политические перемены, являются такими выдающимися особенностями, что они позволяют объединить отмеченных ими персонажей при всех их различиях под общим собирательным определением «Консервативная революция». А их нынешних духовных приверженцев, считающих себя «младоконсерваторами», следует определить как «новых правых» (6). 

 2. ГРЕСЕ - «новые правые» во Франции

Возрождение идей «Консервативной революции» времен Веймарской республики после 1945 года произошло не в Германии, а во Франции, где образовалась группа интеллектуалов со взглядами такого рода. Речь идет о ГРЕСЕ, Groupement de recherche et d'etudes pour la civilation europeenne («Группа изучения и исследований европейской цивилизации») (7). Эта организация, основанная в 1969 году, рассматривалась в качестве ответа на культурно-революционные импульсы парижского мая 1968 года и формировалась, учитывая эти тенденции, в образе сообщества интеллектуалов. Участвовавшие в ее деятельности молодые журналисты, публицисты и ученые происходили из почти всех объединений традиционных ультраправых, но вследствие идеологических и стратегических различий отмежевались от них.

Считающийся главным теоретиком и организатором ГРЕСЕ публицист Ален де Бенуа обосновал этот шаг в своей более поздней публикации, в которой он указывает на очевидную безуспешность традиционных ультраправых: «Старые правые мертвы. Они это заслужили. Они погибли потому, что жили за счет наследства, своих привилегий, своих воспоминаний. Они погибли потому, что у них не было ни воли, ни цели» (8). В качестве причин, обусловивших неэффективность традиционного правого радикализма, Бенуа называет: во-первых, отсутствие долгосрочной политической стратегии, во-вторых, недостаток конкретных политических задач, в-третьих, как можно констатировать, неприязненное отношение к идеологической работе и тесно связанное с этим отсутствие собственно четко сформулированной и научно обоснованной теории, в-четвертых, враждебность к культуре и отсюда игнорирование сферы культуры как поля политической борьбы и, наконец, пятое, это духовная ориентация на политические формы и концепции прошлого, которые давно изжили себя и не обладают более никакой привлекательностью.

В противоположность этому, сторонники ГРЕСЕ ратовали за процесс обновления и развивали соответствующие взгляды. Но при этом речи ни шло ни о каком принципиальном размежевании с прежним правым экстремизмом, но по сути об идеологических и стратегических различиях, при сохранении верности основополагающим принципам ультраправых. Соответственно, образ врага в политической сфере для новых правых представляли «эгалитарные идеологии», под которыми подразумевались либерализм, марксизм, а также и христианство. Естественно-правовое обоснование прав человека отвергалось как проявление индивидуализма, ибо он, будучи поставлен во главу угла, подрывал устои общества. В противоположность этому, теоретики ГРЕСЕ считают себя защитниками права культур и народов на самоопределение, которое должно привести к созданию органических обществ. Идеологическим обоснованием подобных взглядов является биологизаторское представление об обществе, в рамках которого определенные культурные нормы рассматриваются не как результат исторического процесса, но как выражение природы и отсюда как неизменные. К этому набору относится также господство элиты, которая узаконивает свое положение не через выборные процессы или рациональные доводы, но через аристократическую мораль.

Эти представления происходят из наследия ряда политических теоретиков, которых идеологи ГРЕСЕ считают классиками. На основе их работ избирательно и произвольно было выработано собственное мировоззрение, без того, чтобы акцентировать внимание. Этих теоретиков-предшественников можно разделить на три группы. Во-первых, это представители немецкой Консервативной революции, такие как Эрнст Юнгер, Эдгар Юлиус Юнг, Артур Мёллер ван ден Брук, Карл Шмитт и Освальд Шпенглер; во-вторых, интеллектуалы — бывшие сторонниками или предшественниками итальянского фашизма — Юлиус Эвола, Роберт Михельс, Вильфредо Парето и Жорж Сорель; в-третьих, «исследователи наследия», такие как Ганс-Юрген Айзек, Иренаус Айбл-Айбесфельд, Артур Иенсен и Конрад. Этого списка уже достаточно, чтобы увидеть, что новое в ГРЕСЕ как группировке правых радикалов состоит не в отказе от основополагающих принципов, присущих этому политическому спектру, но в формальной модернизации, с одной стороны, идеологического, а с другой стороны, стратегического типа.

Последнее проявляется в культурной или «метаполитической» ориентации ГРЕСЕ. Поднимается на щит идея культурной революции справа, которая призвана осуществить переделку существующего образа мышления и представлений о ценностях и, таким образом, создать предпосылки для политических перемен. Развивая подобные представления, французские «новые правые» обращаются, во-первых, к немецкой Консервативной революции, а во-вторых, к итальянскому марксисту Антонио Грамши. Исходят из того, что никакое изменение во власти невозможно, если перемены в политике прежде уже не имели место в головах. Необходимо заставить говорить о власти в сфере культуры, которая должна быть установлена параллельно политической власти и определенным способом ей предшествовать. В первую очередь, должна быть выиграна «битва за головы», достигнута «культурная гегемония». Именно в этом духе создавалась ГРЕСЕ: образовывалась работающая на профессиональной основе, бюрократически выстроенная организация, учреждалась издательская сеть и публично работавшие коллоквиумы. Целенаправленно обращались к интеллектуалам, журналистам, учителям, политикам с целью изменить общественное сознание.

Иногда эта стратегия приносила совершенный успех: представителям ГРЕСЕ удалось внедриться в редакцию влиятельного журнала «Фигаро», Бенуа писал для важных французских газет, таких как «Ле Монд» и «Валер актюэль», и в конце семидесятых— начале восьмидесятых годов удалось привлечь к себе всеобщее внимание во Франции и заграницей. Однако потом «метаполитический» проект ГРЕСЕ оказался все же в кризисе, что связано, во-первых, со внутренними конфликтами и отсутствием отправных точек и перспектив для дальнейшей работы, а во-вторых, с бегством многих сторонников в Национальный фронт Ле Пена и ростом интереса в обществе к правым экстремистам, организованным в форме партии. Но это не означает, что французские новые правые ни на что не смогли повлиять. ГРЕСЕ, наконец, удалось добиться, в сфере политической культуры Франции того, что праворадикальные взгляды стали предметом обсуждения, это поработало на успех НФ на выборах и запустило процесс интеллектуализации в лагере ультраправых в европейском масштабе.

После того долгое время вокруг французских новых правых было спокойно, и все оставалось по прежнему, Бенуа и его сторонники только летом 1993 года вновь удалось привлечь к себе общественное внимание, правда, через сближение с левыми, прежде всего интеллектуалами среди французских коммунистов. Бенуа был приглашен сделать доклад на конференцию в Институт марксистских исследований, твердо стоящий на ортодоксальных коммунистических позициях, где встретил радушный приём. Он заявил, что для него больше не существует разделения на левых и правых. Вместо этого имеются «центр», занимаемый представителями «господствующей идеологии» и «периферия, объединяющая всех тех, которые не принимают эту идеологию». Между всеми теми, кто находится на периферии, вполне могут вестись дискуссии. Поэтому Бенуа требовал сближения (бывших?) коммунистов и сторонников новых правых. Схожие намерения со стороны другой части политического спектра проявили интеллектуалы из Коммунистической партии, чье руководство только после долгих колебаний склонилось к дистанцированию и осуждению этих контактов. 

 3. Развитие новых правых в Германии

После того как ГРЕСЕ во Франции в начале восьмидесятых годов стало предметом широкого общественного внимания, и у нас также появились многочисленные сообщения в прессе о новых правых, немецкие, большей частью традиционалистски ориентированные правые радикалы восприняли этот феномен на свой счет. Из привлекательной деятельности ГРЕСЕ явно надеялись извлечь уроки, чтобы выйти из роли маргиналов и одновременно завязать более тесные связи с консервативным лагерем. В качестве филиала французских новых правых в 1980 году в Касселе дипломированным юристом и политологом Пьером Кребсом был основан Туле-Семинар. Рабочая группа по изучению и основанию европейской культуры (10). Выбор был сделан в пользу той же стратегии, что и ГРЕСЕ во Франции: Туле-Семинар мыслился как кружок интеллектуалов и культурное объединение.

Были установлены контакты между Кребсом и причисляемым к традиционным правым экстремистам тюбингским издательством «Граберт-Ферлаг», которое публиковало многочисленные материалы с Туле-Семинара: переводы текстов Бенуа, брошюру Кребса и программный сборник. В середине восьмидесятых годов между Кребсом и издательством произошел разрыв — возможно, вследствие того, что даже в лагере правых радикалов взгляды Кребса считаются сектантскими. Впоследствии он занимался изданием немецкоязычного аналога печатного органа французских новых правых, «Элементы (к метаполитике)». В 1986-1987 гг. вышло три номера, в 1990 году четвертый, и после этого не выходило более ни одного номера. Только нерегулярно выходящие издания демонстрируют то, что Кребс со своим «Туле-Проектом» не преуспел в материальном и идеологическом отношении.

Несмотря на контакты с различными праворадикальными организациями ему явно не удалось поставить Туле-Семинар на серьезную организационную и финансовую базу, вместе с чем потерпела также крах попытка создать в подобной форме новое объединение правых радикалов. Причину этого следует видеть, во-первых, в личности Кребса, так как председатель Туле скорее отпугивал людей своими, большей частью, очень витиевато выражаемыми взглядами, и таким образом, Туле-Семинар так и остался его единоличным предприятием, и он так явно и не смог подвинуться в деле строительства организации. Во-вторых, со стороны других ультраправых интеллектуалов выражались сомнения. Подвергались критике то, что незначительное внимание уделялось тематике регионализма и экологии, зато создавались псевдополитические фронты на базе отрицания христианства и пропаганды язычества, а также проповедовалась сугубо элитаристская концепция политики. В этом отношении попытка создать значимый филиал ГРЕСЕ может считаться потерпевшей крах.

Более важную роль в формировании немецких новых правых сыграл журнал «Критикон» (11). Этот основанный публицистом Каспаром фон Шренк-Ноцингом в 1980 году выходящий один раз в два месяца (с 1994 года один раз в четыре месяца) печатный орган возник в то время, когда в среде всех немецких консерваторов стала усиленно постулироваться необходимость теоретической работы. Только благодаря ей, как тогда уже было признано, возможно было бы вернуть считавшиеся утраченными позиции властителей дум. Отсюда «Критикон» должен был стать не журналом для широких слоев публики, но теоретическим органом, который издавался интеллектуалами для тех, кому интересна теория. В этом духе в журнале публиковались сообщения, посвященные вопросам текущей политики и имевшие сильную теоретическую базу, материалы о том, как консерваторы представляют самих себя, и «строительные блоки» соответствующей теории. Были также посвященные культуре и истории тексты с косвенно выраженным политическим посланием и статьи о классиках политической науки, которые давали возможность заниматься теоретической работой.

В отношении выбора стратегии издатели «Критикона» оказались последователями ГРЕСЕ и ее «грамшизма справа»: под заглавием «Через культурную революцию к политической революции» Шренк-Ноцинг замечает: журнал «солидарен с мнением Грамши, что идеологическое большинство важнее, чем парламентское» (12). Поэтому журнал рассчитан прежде всего на элиту общества и в особенности Multiplikatoren, то есть журналистов, академическую молодежь, интеллектуалов, сотрудников университетов, предпринимателей и т.д. «Критикон» должен был подтолкнуть их начать изменения в духовной сфере и затем уже в политической жизни.

В семидесятых и восьмидесятых годах «Критикон» был нечто вроде общей трибуны правых интеллектуалов; здесь печатались старые консерваторы и неоконсерваторы, правые из ХДС и представители новых правых, национал-революционеры и националисты различных оттенков. Взгляды в духе Консервативной революции Веймарской республики пропагандировались в особенности одним из сотрудников редакции, политологом и публицистом Армином Мёлером. Он получил научную степень за раскрытие темы этого духовного течения и к тому же в своей получившей широкое внимание опубликованной работе (13) ввел сам термин «Консервативная революция», служащий как собирательное обозначение интеллектуалов, причисляемых к этому течению. Позднее он стал секретарем Юнгера, работал в качестве корреспондента во Франции для различных ежедневных и еженедельных газет и завязал также контакты с Бенуа и другими сторонниками французских новых правых.

Мёлер, бывший с 1946 по 1985 годы руководителем фонда Карла Фридриха фон Сименса в Мюнхене, пытался популяризовать идеи Консервативной революции через различные газетные публикации: от простых рецензий на книги до статей, посвященных отдельным представителям этого интеллектуального течения. Мелер считался «первым мыслителем среди новых правых» (14) и он оказал влияние на ряд более молодых представителей движения, которые определяли себя в духе Консервативной революции эпохи Веймарской республики и также публиковались в «Критиконе». Примером этого является считающий себя «младоконсерватором», имеющий ученую степень историк и преподаватель Карлхайнц Вайсман, один из представителей молодого поколения авторов журнала. В статье «о необходимом возрождении консервативной мысли» есть такие слова: «В то время как носятся с какими-то меньшинствами, разрушается то общее, которое и есть государство... Полис требует нового этоса, если хотите: прусского измерения... Многочисленные красивые слова, к которым привыкли, должны улетучиться в пользу трезвого понимания необходимости, к чему относятся стратификация и элита» (15).

 Еще большое значение для пропаганды взглядов в духе Консервативной революции эпохи Веймарской республики имеет газета «Юнге Фрайхайт» (16). Основанная в 1986 году учениками и студентами, это издание развивается в духе, как оно само себя определяет - «rechten taz». Журналисты занимаются составлением комментариев, то есть о текущих событиях сообщается не в духе по возможности нейтрального информирования читателей, но к ним прямо обращаются с определенным политическим посланием. При всем этом большинство авторов пишут в подчеркнуто мягкой манере и, как правило, искусно представляют спорные взгляды. Особенностью, отличающей журнал от других печатных органов правых, является раздел, посвященный культуре. Сообщается не о литературе и музыке из собственного политического лагеря, но освещаются все текущие события культурной жизни. При этом выставляются на первый план определенные элементы нынешнего культурного ассортимента, которые обнаруживают общие черты с собственной политической идеологией, и они представляются читателям с соответствующей интерпретацией.

В отношении политической идеологии и избранной стратегии редакция, о чем свидетельствует представляемый ей слоган «консервативная революция», находится в рамках традиции Консервативной революции эпохи Веймарской республики. Самым важным теоретиком для этого издания, между тем, является специалист по государственному праву Карл Шмитт, который почти в каждом выпуске одобрительно прямо цитируется или же его идеи выражаются косвенным образом. Также как и он, «Юнге Фрайхайт» определяет себя, размежевываясь с политическим либерализмом, который еще до краха «реального социализма» считался главным врагом новых правых. Ориентация на представителей Консервативной революции или на французских новых правых носит, конечно, стратегический характер. Характерно желание действовать в политической сфере не через партию, но через газеты и критики. В этом духе было инициировано создание, частично в рамках сотрудничества с «Критиконом» целого ряда кружков в крупных городах, члены которых обсуждали политических классиков своего направления и устраивали лекции. Долгосрочная задача кружков включала в себя и другое, оказание влияния на какую-либо политическую партию.

Духовная ориентация на сторонников «Консервативной революции» у «Юнге Фрайхайт», как у «Критикона» не связана с прямым и открытым отказом от правил игры и ценностных представлений демократического правового государства. Скорее через критику они стремятся лишить его принципы идеологической базы. Благодаря этому должно быть создано интеллектуальное свободное пространство для утверждения их политических представлений, то это удается только в том случае, если помимо консерваторов будет вестись работа с более широкими слоями общественности. Это вынуждает к тактической осторожности, что не исключает внутренних конфликтов. Редакция «Юнге Фрайхайт» смогла, правда, привлечь идеолога новых правых Армина Мёлера к тому, что он вел регулярную колонку, но ее взгляды на проблему «преодоления прошлого» привели к конфликту с Мёлером, вследствие чего он как автор полностью исчез со страниц газеты.

Было ли это связано с внутренней, духовной эволюцией — в смысле отхода от идей Консервативной революции и вместе с этим новых правых — осталось неясным. Прямые ссылки на вышеупомянутые духовные течения стали встречаться реже, политические взгляды выражались в аккуратной словесной форме, и некоторые авторы перестали писать для газеты. Правда в середине 1995 года «Юнге Фрайхайт» стала печатать серию под заглавием «Портреты консервативных революционеров», что подтверждало, что издатели газеты видят себя продолжателями этого духовного течения. В введении к этой серии член редакции делает ударение на том, что следует проанализировать, насколько современны эти «внепарламентские правые межвоенного времени», что будет предпосылкой для того, чтобы «идеи Консервативной революции заняли свое место в нынешних политических дискуссиях». Правда, указывают на обусловленность временем соответствующих элементов теории и не хотят схоластически подходить к классическим текстам. Но при этой намеренной критической «трансформации консервативно-революционной мысли» (17) нельзя поставить под сомнение антидемократический характер тех духовных течений, которые «Юнге Фрайхайт» рассматривает в качестве образца для себя. 

 4. О значении новых правых — сравнительный обзор

Появление новых правых во Франции, как и в Германии вызвало в зависимости от наблюдателей и обстоятельств времени совершенно разную реакцию, чей диапазон протянулся от недооценки до драматизации. Когда в 1978 году лидер французских новых правых получил Большую премию Французской академии, едва ли это привлекло общественное внимание, не говоря уже о протесте. Когда в 1979 году четыре сторонника новых правых временно устроились на работу в редакцию влиятельного журнала «Фигаро», это вызвало широкое общественное возмущение, которое в долгосрочное перспективе привело к уходу Бенуа и его соратников. Подобно этому, двусмысленной была реакция в Федеративной Республике Германии: долгое время о появлении интеллектуального правого экстремизма или соответственно новых правых вообще ничего не знали. Но после того как рост тиража «Юнге Фрайхайт» показал значимость этой темы, отдельные наблюдатели стали чересчур драматизировать ситуацию, о чем свидетельствует заголовок посвященной новым правым книжной публикации «Республика рушится?» (18).

Как правило, в оценках не хватает реализма. Исключение в этом отношении представляет мнение, высказанное политологом Клаусом Леггеви: «Все же тезис, что немецкие правые последовали примеру Nouvelle Droite и поставили под свой контроль прессу, вдвойне ошибочен: ни Ален де Бенуа и его сторонники так и не совершили триумфального шествия, и нельзя всерьез утверждать, что политическая редакция «Вельт» или литературный отдел «Франкфурте Альгемайне Цайтунг» заняты шумными младоконсервативными эпигонами зауэрландца (подразумевается Карл Шмитт). В еще меньшей степени новые правые представлены в принадлежащих правым радиостанциях и на телеканалах. Никаким Карлом Шмиттом там и не пахнет» (19).

Реалистичная оценка значения и влияния новых правых в Германии и Франции становится также возможна при прямом сравнении: в соседней стране новые правые в форме ГРЕСЕ хорошо организованы, в Германии же они состоят из совокупности отдельных интеллектуалов, которые регулярно пишут для определенных печатных органов. Во Франции новые правые располагают единой и завершенной идеологией, в Германии этой идеологической однородности нет и в помине. В то время как Армин Мелер вместе со своими французскими друзьями отвергает христианство как идеологию равенства, на политическом мировоззрении Карлхайнца Вайсмана наложил глубокий отпечаток протестантизм. Различна и степень общественного признания.

В то время как Бенуа даже после своего ухода из журнала «Фигаро» мог печатать свои статьи в уважаемых французских газетах, в Германии это возможно для отдельных персон, таких как Мелер и Вайсман, и исключительно в «Вельт». Вокруг французских новых правых сформировался круг из уважаемых преподавателей высшей школы, которые являются их сторонниками или принимают участие в конференциях; в Германии подобного наблюдать нельзя, не принимая во внимание отдельных персонажей, которые не обладают весом ни в общественной, ни в научной жизни.

Ссылки на эти моменты нужны не для того, чтобы умалить значение новых правых в Германии, но чтобы нарисовать реалистичную картину. В сфере политики с их стороны опасность может появиться только тогда, если им удастся в большей степени влиять на общественное мнение, принимать участие в политических дискуссиях и соответственно задавать в них тон. Подобное, в любом случае, в наше время не наблюдается. В этом отношении, правда, в последние годы произошли некоторые сдвиги, но нельзя видеть ничего из того, что можно было бы выразить ни заявлением «Новые правые наступают», ни вопросом «Рушится ли республика?» На самом деле в этой области происходило некоторое движение, заслуживающее пристального внимания, но не в смысле неоправданной драматизации. Напротив, необходимо усиленно вести интеллектуальную и политическую дискуссию с политическими взглядами, выражаемыми новыми правые и их классиками, к которым отчасти возрождается интерес. Об этом много говорят, но мало что в этом плане делают. 

 Примечания 

 

1) См. подробно Armin Pfahl-Traugber, Vier Thesen zur Verwendung des Begriffs "Neue Rechte", в: blick nach rechts, Nr.1 vom 10. Januar 1995, S.4f.

2) См. Wolfgang Gessenharter, die "Neue Rechte" als Scharnier zwischen Konservatismus und Rechtsextremismus in der Bundesrepublik, в: Rainer Eisfeld/Ingo Muller (Hrsg.), Gegen Barbarei. Essays Robert M. W. Kempner zu Ehren, Frankfurt. M. 1989, S.424-452

3) Uwe Backes/Eckhard Jesse, Politischer Extremismus in der Bundesrepublik Deutschland. Bd. 1: Literatur, Kоln 1989, 5. 136

4) Kurt Sontheimer, Antidemokratisches Denken in der Weimarer Republik (1962), Munchen 1983

5) Vgl. Stefan Breuer, Anatomie der Konservativen Revolution, Darmstadt 1993

6) В этом смысле группа, возглавляемая журналистами «Вельт» Ульрихом Шлахтом, Хаймо Швильком и Рейнером Цительманом и не может быть отнесена к новым правым. В своих текстах они не выступают как сторонники Консервативной революции эпохи Веймарской республики, но все же они в своих сборниках представляют слово сторонникам этого духовного течения, что, безусловно, делает неубедительными их старания, нацеленные на объединение «демократических правых».

7) См. на этот счет подробно Marie-Luise Christadler, Die ",Nouvelle Droite" in Frankreich, in: Iring Fetscher (Hrsg.), Neokonservative und "Neue Rechte". Der Angriff gegen Sozialstaat und liberale Demokratie in den Vereinigten Staaten, Westeuropa und der Bundesrepublik Deutschland, Munchen 1983,S. 163-215; Hans-Gerd Jaschke, Frankreich, in: Franz GeSS/Ders./Klaus Schоnekas, Neue Rechte und Rechtsextremismus in Europa, Opladen 1990, S.17-103; Armin Pfahl-Traughber, GRECE - Die Neue Rechte in Frankreich, in: Vorgange, 30 Jg., H. 112/1991, S.15-27

8) Alain de Benoist, Kulturrevolution von rechts. Gramsci und die Nouvelle Droite, Krefeld 1985, S.13

9) Vgl. Verlorene Revolution, in: Der Spiegel, Nr.27/5. Juli 1993, S.106f.; Bettina Kaps, Rotbrauner Flirt in Frankreich, в: taz v. 8. Juli1993

10) Vgl. dazu ausfuhrlicher Ak Neue Rechte (Hrsg.), Thule-Seminar. Spinne im Netz der Neuen Rechten, Kassel 1990; Klaus Schоnekas, Bundesrepublik Deutschland, in: GreSS/Jachke/Ders., Neue Rechte (Anm. 7), S.218-349, hier S.278-280; Armin Pfahl-Traughber, Rechtsextremismus. Eine kritische Bestandsaufnahme nach der Wiedervereinigung, Bonn 1993, S.106-109

11) Vgl. ausfuhrlicher dazu Armin Pfahl-Traugber, Rechte Intelligenzblatter und Theorieorgane, in: Vorgange 31 Jg., Nr.116/1992, S.37-50, hier S.43f.

12) Critilo, Uber die Kulturrevolution zur politischen Revolution. in: Criticon, 1980, S.107

13) Armin Mohler, Die Konservative Revolution in Deutschland 1918-1933. Ein Handbuch (1949), Darmstadt 1989

14) So Claus Leggewie, Der Geist steht rechts. Ausfluge in die Denkfabriken der Wende, Berlin 1987, S.187-212

15) Karlheinz WeiSSmann, Ein paar einfache Wahrheiten. Uber die notwendige Renaissance des konservativen Denkens, in: Criticon 1992, S.61-63

16) Vgl. Armin Pfahl-Traughber, Die "Junge Freiheit". Ein publizistischer Bruckenschlag zwischen Rechtsextremismus und Konservatismus, in: Neue Gesellschaft/Frankfurter Hefte, 40 Jg., 1993, S.44-49

17) Wolfgang Fenske, Zur Einfuhrung, in: Junge Freiheit, Nr.25 vom 23. Juni 1995AA

18) Wolfgang Gessenharter, Kippt die Republik? Die Neue Rechte und ihre Unterstutzung durch Politik und Medien, Munchen 1994

19) Claus Leggewie, Druck von rechts. Wohin treibt die Bundesrepublik?, Munchen 1993, S.124  

 

Армин Пфаль-Траугбер, перевод с немецкого Андрея Игнатьева